На днях появилась
информация о расследовании дела по «финансированию» иностранными фармкомпаниями ряда руководителей российских медучреждений и медработников. Точнее, речь о «проталкивании» лекарственных средств «за большие деньги». Об этом
доложил президенту директор Росфинмониторинга, упомянув о выявлении таких случаев в 30 субъектах и передаче только по одной схеме 500 миллионов. Дело ведут ФСБ и Росфинмониторинг. Правда, конкретные регионы и компании не обозначены.
В конце директор ведомства дословно изрек следующее: «Надо сейчас, особенно в этих условиях, когда санкционное [давление], появление лекарств, и когда нас вынуждают жить по этим правилам, надо пресекать. Мы сейчас с ФСБ разбираемся, постараемся». Сократив все лишнее в путанной речи докладчика, получим: «в условиях санкционного давления надо пресекать появление лекарств, и мы с ФСБ постараемся».
Вероятно, идет процесс не столько «проталкивания» препаратов иностранной фармой, сколько ее выталкивание с российского рынка. Очевидно, в наше смутное время все структуры стараются внести лепту в развитие отечественной промышленности и импортозамещение буквально любой ценой. Однако цена здоровья людей высоковата для подобного пути. Возможно, вскружил голову опыт производства российских бигмаков.
Неужели в самом деле?
Для начала сложно представить описанное в реальном воплощении. Требования современного комплаенса (внутреннего контроля) в фармотрасли куда строже российских законов, в том числе о конфликте интересов. Это сужает деятельность фармы до коридора образовательных мероприятий, аналитики, исследований, благотворительной помощи и подобных активностей.
В 2016 году до России добрались так называемые «солнечные» нормы, согласно которым компании – члены Ассоциации международных фармацевтических производителей (AIPM) обязаны ежегодно раскрывать информацию о платежах в пользу специалистов и организаций здравоохранения. Из года в год фарма исправно публикует отчеты, обозначая по пунктам кому, что, за что и когда. Кроме того, информация о поддержке мероприятий подается в Росздравнадзор, что дает возможность мониторить и контент.
Возможно, именно эти суммы возбудили интерес Росфинмониторинга и ФСБ. А может, пожертвования в виде лекарственных средств лечебным учреждениям. Чем, собственно, не «проталкивавание»? А может, и вовсе простое назначение препаратов пациентам. Остается только гадать, так как фактология в докладе отсутствует; даже неясно, что передано на 500 миллионов – лекарств или денег. А посыл «надо пресекать появление лекарств» свидетельствует о большей близости к Кремлю, чем к здравоохранению и здравомыслию.
За что аборигены съели Кука?
На данном этапе российская медицина едва ли состоятельна без иностранных лекарств. Конечно, российские компании развились за последние годы и сумели, кроме дистрибуции и производства дженериков, наладить выпуск и некоторых оригиналов, однако плевать в иностранный колодец определенно рановато. В онкологии на долю иностранных лекарств уже в 2019 году приходилось порядка 72% от всего объема затрат на закупку, а в 2021 году и по итогам 4 месяцев 2022 года показатель достиг рекордных 83%. Конечно, если считать в упаковках, заметен обратный тренд, однако до полноценного импортозамещения нам еще далеко, особенно учитывая тот факт, что большинство отечественных препаратов зависимо от импортных фармсубстанций. Вливание миллиардов в «Газпром нефть» порождает только фантазии о способности нефтянки производить сырье для фармсубстанций.
Помимо этого, образование врачей все годы стоит на плечах фармкомпаний. Профессиональные конференции, мероприятия и конгрессы проходят при их поддержке, что является мировой нормой и не нарушает требований антикоррупционного законодательства. Последние 20–25 лет российские ученые благодаря фарме получили выход на международные профессиональные площадки: участие в мировых конгрессах и клинических исследованиях, доступ к подпискам на научные журналы, порталы и многое другое, что дало мощнейший толчок к развитию не только отечественной медицины, но и отечественной фармпромышленности. Образовательные программы и издательская деятельность внутри России также все годы щедро спонсируются иностранной фармой, притом в основном производителями оригинальных препаратов. Большинство дженериковых компаний ориентированы больше на бизнес, нежели на развитие профсообщества.
Фарма выполняет огромную работу по аналитике и совершенствованию отрасли, вкладывает колоссальные средства в клинические, молекулярно-генетические исследования и др. Все это позволяет нашим пациентам получить ранний доступ к современной терапии и, соответственно, повышает качество медицинской помощи.
Уход западной фармы приведет к деградации медицинского образования и сузит возможности пациентов. Поэтому информация о расследовании ФСБ, конечно, вызывает интерес – но больше тревогу, как любая первая серия плохого детектива.
Все не так, ребята
Ну и наконец, механизмы работы и продвижения препаратов иностранными и отечественными фармкомпаниями в целом идентичны, поэтому не совсем ясно, чем «проталкивание» одних отличается от «проталкивания» других. Разве что отечественному производителю дано в этом больше преимуществ и возможностей.
К примеру, введено правило «второй лишний» (победа в тендерах достается поставщику препарата, производство которого организовано в одной из стран ЕАЭС), которое с 2024 года планируется распространить на все стратегически значимые препараты. В пилот уже попали 4 онкопрепарата: бевацизумаб, иматиниб, ритуксимаб и трастузумаб.
Кроме того, в марте принят закон о расширении границ допустимого снятия патентной защиты, отменена выплата компенсаций правообладателям из «недружественных» стран, т. е. всем, а в мае Правительство РФ даже допустило экспорт лекарств, произведенных без согласия патентообладателя.
Глава Минпромторга Денис Мантуров на удивление доступно прокомментировал новые нормы: «В случае отказа поставлять в РФ иностранные лекарства может быть применена процедура принудительного лицензирования, и Россия будет производить их собственными силами».
Иначе говоря, теперь уход с рынка грозит потерей патента, притом даже без права получения роялти. Все это принято рассматривать как механизм импортозамещения. Но ряд мер выходит за рамки международного соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС), носит избыточный характер и может привести к увеличению доли контрафактных и некачественных товаров.
Будет ли когда-нибудь у мартышки дом?
Бесспорно, отечественному производителю нужно дать зеленый свет, однако для этого совершенно не обязательно ломать чужой светофор. В наше время это может на раз перекрыть все дорожное движение, что лишит пациентов достойного лекобеспечения, а врачей – возможности учиться и развиваться.
И без того иностранные фармкомпании еще весной прекратили клинические исследования препаратов и заморозили большую часть активностей. Однако жесткие санкции не коснулись медицины, и поставки большинства оригинальных препаратов сохранены, несмотря на сложности логистики и фиксацию старых цен на ЖНВЛП. Поэтому неясно, о каких условиях санкционного давления доложено президенту, и уж тем более неясно – кто кого вынуждает «жить по этим правилам».
Хочется верить, что уважаемые знатоки отличат market access (доступ на рынок) от «проталкивания», а импортозамещение от зачищения, ведь дезинформация первого лица, как известно, может привести к плачевным последствиям. Никто не мешает нашей фарме органично, спокойно и без «хакерских атак» встраиваться в современную фарминдустрию, хотя, как ни крути, это займет годы, несмотря на придворные клятвы о «достигнуть, перестигнуть, первыми в мире и без раскачки».
5/07/2022, 16:21
Комментарий к публикации:
Медвестник
Это правильно, так как устно отказываются от госпитализаций, подписывать отказ не желают, в надежде в случае осложнений выдавить деньги из клиник. Такой больной в Москве пока редко встречается, где то с периодичностью раз в год-два. Но бывают же. Единственное, надо прописать, что пациенту выдаются рекомендации на руки с указанием, в том числе, про его отказ. Чтобы родственники и сам пациент эту запись видели. Иначе так и будут отказываться, отказываться подтверждать письменно и далее деньги вымогать. Это нечасто на приеме, но часто на надомных вызовах. Когда врач с больным один на один.
Ваша запись на смарт:
1. незаконна;
2. не послужит доказательством в суде (суд ее не примет);
1. незаконна;
2. не послужит доказательством в суде (суд ее не примет)(с)
с чего бы незаконна? Незаконна она если вы ее тайно ведете или выложите на всеобщее обозрение..а когда вы перед началом записи заявляете”я. ФИО. находясь там-то. во столько то , веду эту запись не для распространения, а исключительно с целью не быть обвиненным в неоказании мед. помощи, так как больной расписываться в отказе не желает и т.д.” – какой закон это нарушит?
2- до суда оно при наличии той записи почти наверняка не дойдет,(пару раз так делал. стоит произнести первые слова на смартфон- тут же включалась обратка-“доктор. вы нас не так поняли. мы не хотим конфликта!) а если все ж дойдет- примет или не примет- для обвинения врача уже не будет иметь особого значения- Госзаказ будет все равно выполнен..Зато будет мелкое удовольствие- при осуждении слить эту запись в сеть- все равно осужден же, ну сколько там за это видео добавят?))
“с чего бы незаконна?” внимательно читаем Статьей 23 Конституции РФ
“ут же включалась обратка” – вы, прям их другой страны. Какая обратка? Человек просто уходит из приемного покоя. Затем, пишет жалобу на горячую линию, что ему отказали в медицинской помощи. Дальше, вы пишете много-много объяснительных.
Когда врач с больным один на один.(С) смартфон то у врача никто не отбирал? Чувствуешь что ПотМу скользкий попался- ткни в него смартфоном , озвучь все проблемы громко под запись и пусть под запись откажется или промолчит\уйдет после ваших слов – в чем проблема-то? Не нравится- пусть жалуется, пока вы запись никуда не выложили – предъявить вам нечего, а защита врача какая-никакая все ж будет
В частном все проще, выдается на руки листок с рекомендациями врача и если там прописано: от экстренной госпитализации отказ, настоятельно рекомендовано вызвать СМП!, пациенту очень сложно отвертеться, потому что за эти рекомендации он заплатил и есть чек, если это было на дому. Далее в клинике оформляется электронная иб. А в гос. невозможно было 6 лет назад работать, я ушла, отказы подписывать отказ редко, но систематически у всех врачей случались. Я поэтому за то, как в частном. пациенту выдаются письменные рек. на руки за подписью врача и там все прописывается.
Я женщина, на вызове на дом так поступать просто опасно, если пациент и родственники скользкие. Может и физически прилететь.