И снова о документе, который уже больше года никому не дает покоя – приказе №116н – порядке оказания онкологической помощи взрослым, который начал действовать с 2022 года. В адрес этого документа высказано так много замечаний и организаторами здравоохранения, и руководителями лечебных учреждений, и рядовыми врачами, что, казалось бы, говорить больше не о чем. К сожалению, это не так: тема оказалась неисчерпаемой. Эксперты фонда «Вместе против рака» тоже и уже не раз давали оценки новому порядку. Сегодня хочу остановиться на одном аспекте, имеющем колоссальную важность: речь пойдет о двух категориях онкологических больных, которым не нашлось места в новом порядке. Фактически о них просто забыли. Однако не забыл о них следственный комитет. Как раз на днях «Медицинская газета»
осветила уголовное дело в отношении врача-хирурга, выполнившего спасительную резекцию ректосигмоидного отдела толстой кишки.
Если человека нельзя вылечить, то это не значит, что ему нельзя помочь
Таков основной посыл паллиативной помощи. Однако ее возможности ограничены: в частности, для онкологических пациентов не предусмотрена хирургическая помощь. Равно как не предусмотрена она и соответствующим порядком онкологической помощи. Речь о пациентах с распространенным раком, которые не могут быть прооперированы радикально, но нуждаются в паллиативном хирургическом вмешательстве. Такая помощь обеспечивает более высокое качество дожития, например, онкобольных с кишечной непроходимостью, кровотечениями при распространенном процессе, с нарушением оттока мочи, скоплением жидкости в плевральной или брюшной полости и т. д. Химиотерапевты не могут без стабилизации состояния провести таким пациентам лекарственное лечение. В специализированных онкологических учреждениях симптоматическая хирургия не предусмотрена. Да и вообще система паллиативной помощи не подразумевает хирургию. В неспециализированных учреждениях таких пациентов теперь тоже не ждут, если стационар не включен в региональную систему маршрутизации онкобольных.
С вступлением в силу приказа №116н такой больной может быть госпитализирован в многопрофильный стационар только как неонкологический пациент. Чтобы не нарушать никакие порядки и получить оплату за данный клинический случай, врачи вынуждены хитрить и фантазировать, выдумывая обоснования для госпитализации.
Часть людей обращается за такой помощью в частные клиники. Еще часть – в хосписы и паллиативные отделения, но вот только там нет хирургии. Таким образом, сформировалась когорта онкобольных, на которых действие нового порядка не распространяется. Подсчитать число таких пациентов сложно, так как теперь они находятся вне зоны внимания онкослужбы.
Между небом и землей
Ситуация вокруг этих больных нередко обрастает и дополнительными сложностями, которые недавно освещала наша редакция по результатам большого аналитического исследования, посвященного вопросам паллиативной помощи в России.
Во-первых, не все онкологи сообщают пациенту, что возможности лечения заболевания исчерпаны. Из-за этого не выдают направление в специализированные паллиативные отделения или хосписы. А некоторые просто не знают, что требуется дополнительное заключение. И складывается ситуация, когда пациент не получает онкологическое лечение, поскольку показаний уже нет, но и нет возможности получить паллиативную помощь, поскольку отсутствует направление от врача-онколога. Но наиболее важно то, что в контексте хирургической паллиативной помощи такие пациенты попросту вне курации обеих служб, т. е. без гарантий и помощи.
Во-вторых, имеются интересные особенности в преемственности онкологической и паллиативной помощи, а именно: странное «блуждание» пациентов между паллиативом и онкологией. Это обусловлено тем, что сопроводительная терапия в онкологическом секторе, в том числе уход за пациентом, обезболивание, устранение тошноты и рвоты, толком не регулируется и не оплачивается по программе госгарантий. Поэтому тяжелые, фактически умирающие от осложнений, пациенты попадают в паллиатив. А там при грамотном подходе буквально оживают и возвращаются в онкологические учреждения, чтобы продолжить основное лечение. С клинической точки зрения это нонсенс.
Сопровожден до осложнений
Означенные проблемы онкослужбы дали почву для появления другой когорты онкологических пациентов, оказание помощи которым не предусмотрено ни новым минздравовским порядком, ни иными нормативными актами, регулирующими данную сферу здравоохранения.
Я говорю о тех, кто нуждается в сопроводительной терапии осложнений, наступающих во время лечения онкологических заболеваний. По большому счету к их числу относятся все 100% онкобольных, поскольку те или иные неблагоприятные последствия «химии» возникают у каждого. Таких состояний много: тошнота, рвота, нейтропения, тромбоцитопения, анемия, инфекции, мукозиты, болевой синдром и т. д.
Да, онкологи назначают пациентам препараты, снижающие негативные проявления последствий химиотерапии, в частности противорвотные средства. Но, во-первых, такие препараты покупаются обычно за средства пациентов, во-вторых, состояния могут быть куда более серьезными, они не снимаются приемом таблетированных лекарств и требуют проведения инфузионной либо иной терапии в стационарных условиях. Однако попасть туда не так просто. В онкологической службе вся помощь исключительно плановая, поэтому онкобольной с осложнениями может поступить только в общелечебную сеть, где не всегда знают, как помочь пациенту с диагнозом «онкология» в случае резкого снижения гемоглобина, высокого лейкоцитоза и пр.
Иными словами, из поля зрения авторов порядка оказания онкологической помощи и разработчиков клинических рекомендаций выпала не просто группа больных, а целый раздел лечения. Хотя справедливости ради надо сказать, что «проведение восстановительной и корригирующей терапии, связанной с возникновением побочных реакций на фоне высокотоксичного лекарственного лечения» предусмотрено как одна из функций онкологических учреждений, однако соответствующих условий для реализации нет.
До сих пор нет ни отдельного тома клинических рекомендаций по сопроводительной терапии осложнений онкологических заболеваний, ни соответствующих разделов в профильных клинических рекомендациях по злокачественным новообразованиям, за редким исключением, которое еще больше подтверждает правило. А коль скоро нет клинических рекомендаций по оказанию данного вида медицинской помощи, нет и тарифов на него. А если нет тарифов, медицинские организации не могут заниматься сопроводительной терапией осложнений онкологических заболеваний. Круг замкнулся.
Безусловно, некая положительная тенденция к решению этой проблемы есть. Для начала в последние годы она довольно активно обсуждается. Кроме того, с 2023 года введен подход по использованию коэффициента сложности лечения пациента (КСЛП), который «удорожает» базовый тариф, доплата предназначена для возмещения расходов на сопроводительную терапию. Однако механизм крайне выборочно покрывает препараты, используемые для лечения осложнений, да и сумма в 16–18 тыс. руб. зачастую меньше реальных расходов.
Если бы данный вид медицинской помощи нашел полноценное отражение в клинических рекомендациях и новом порядке, это позволило бы создать в онкодиспансерах отделения сопроводительной терапии, которые принимали бы пациентов с осложнениями в режиме 24/7, в том числе по экстренным показаниям.
Что же происходит в реальности? То же, что и в случае с первой категорией онкобольных: человек сам приобретает нужные препараты и (или) ищет врача или медсестру, которые готовы ему помочь. Какими в случае неблагоприятных событий могут быть юридические последствия такой помощи «по договоренности», несложно представить.
21/03/2023, 12:05
Комментарий к публикации:
Потерянные и забытые
Это правильно, так как устно отказываются от госпитализаций, подписывать отказ не желают, в надежде в случае осложнений выдавить деньги из клиник. Такой больной в Москве пока редко встречается, где то с периодичностью раз в год-два. Но бывают же. Единственное, надо прописать, что пациенту выдаются рекомендации на руки с указанием, в том числе, про его отказ. Чтобы родственники и сам пациент эту запись видели. Иначе так и будут отказываться, отказываться подтверждать письменно и далее деньги вымогать. Это нечасто на приеме, но часто на надомных вызовах. Когда врач с больным один на один.
Ваша запись на смарт:
1. незаконна;
2. не послужит доказательством в суде (суд ее не примет);
1. незаконна;
2. не послужит доказательством в суде (суд ее не примет)(с)
с чего бы незаконна? Незаконна она если вы ее тайно ведете или выложите на всеобщее обозрение..а когда вы перед началом записи заявляете”я. ФИО. находясь там-то. во столько то , веду эту запись не для распространения, а исключительно с целью не быть обвиненным в неоказании мед. помощи, так как больной расписываться в отказе не желает и т.д.” – какой закон это нарушит?
2- до суда оно при наличии той записи почти наверняка не дойдет,(пару раз так делал. стоит произнести первые слова на смартфон- тут же включалась обратка-“доктор. вы нас не так поняли. мы не хотим конфликта!) а если все ж дойдет- примет или не примет- для обвинения врача уже не будет иметь особого значения- Госзаказ будет все равно выполнен..Зато будет мелкое удовольствие- при осуждении слить эту запись в сеть- все равно осужден же, ну сколько там за это видео добавят?))
“с чего бы незаконна?” внимательно читаем Статьей 23 Конституции РФ
“ут же включалась обратка” – вы, прям их другой страны. Какая обратка? Человек просто уходит из приемного покоя. Затем, пишет жалобу на горячую линию, что ему отказали в медицинской помощи. Дальше, вы пишете много-много объяснительных.
Когда врач с больным один на один.(С) смартфон то у врача никто не отбирал? Чувствуешь что ПотМу скользкий попался- ткни в него смартфоном , озвучь все проблемы громко под запись и пусть под запись откажется или промолчит\уйдет после ваших слов – в чем проблема-то? Не нравится- пусть жалуется, пока вы запись никуда не выложили – предъявить вам нечего, а защита врача какая-никакая все ж будет
В частном все проще, выдается на руки листок с рекомендациями врача и если там прописано: от экстренной госпитализации отказ, настоятельно рекомендовано вызвать СМП!, пациенту очень сложно отвертеться, потому что за эти рекомендации он заплатил и есть чек, если это было на дому. Далее в клинике оформляется электронная иб. А в гос. невозможно было 6 лет назад работать, я ушла, отказы подписывать отказ редко, но систематически у всех врачей случались. Я поэтому за то, как в частном. пациенту выдаются письменные рек. на руки за подписью врача и там все прописывается.
Я женщина, на вызове на дом так поступать просто опасно, если пациент и родственники скользкие. Может и физически прилететь.