Вверх
Оставить отзыв
Только для врачей

В Госдуме проконтролируют организацию и оказание онкопомощи в регионах. Результаты опросов врачей и пациентов будут визуализированы на интерактивной карте

/

В Госдуме запустили проект общественного контроля работы онкослужбы «Онкомонитор»

/

Вышел в свет первый выпуск экспертно-аналитического вестника «ЭХО онкологии»

/

В реанимацию могут не пустить братьев пациента, опекунов и детей до 14 лет. Больницы не обязаны выполнять эти требования, поясняет эксперт

/

Как устроена диагностика в системе ОМС, как развивается онкодиагностика, как упростить взаимодействие частной и государственной медицины?

/

Минздрав ставит целевые показатели по улучшению здоровья россиян. А когда не достигает их — манипулирует статистикой

/

«К заключениям из частных клиник относятся крайне скептически» Что нужно знать об отсрочке от мобилизации по болезни?

/

Сколько стоит честь врача? Недорого. О перспективах защиты медработниками чести и достоинства в суде

/

На раке решили не экономить. ФФОМС попробует отказаться от оплаты высокотехнологичного лечения онкологии по тарифам, утвержденным Минздравом РФ

/

«Осуждение врачей за убийство войдет в историю». Дело работников калининградского роддома плачевно скажется на всей отрасли здравоохранения

/

Применение препаратов off-label у детей «формально заморожено» до вступления в силу клинических рекомендаций и стандартов медпомощи

/

А полечилось как всегда. Закон о назначении детям «взрослых» препаратов дал неожиданный побочный эффект

/

Как в России лечат рак молочной железы? Минздрав России опубликовал новые стандарты медицинской помощи при раке молочной железы у взрослых

/

ФСБ расследует «финансирование» российских медработников иностранными фармкомпаниями

/
Пост-релиз
10 июня 2022
1485

Проект SPOT: клинический случай болезни Гиппеля – Линдау

Автор: Фонд «Вместе против рака»
Проект SPOT: клинический случай болезни Гиппеля – Линдау
1 июня состоялась очередная встреча в рамках проекта Science&Practice in Oncology Training (SPOT). Эксперты обсудили те проблемы, с которыми сталкивается врач при выявлении болезни Гиппеля – Линдау.

Клинический случай был представлен Дарьей Румянцевой, ординатором отделения онкоурологии НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова.

Вопросы диагностики

В отделение онкоурологии обратилась пациентка 32 лет в связи с множественными образованиями обеих почек. Жалоб пациентка не предъявляла, эпизодов макрогематурии в анамнезе не было. По данным КТ органов брюшной полости и грудной клетки выявлены множественные кисты обеих почек, кисты в поджелудочной железе, очаги в легких, лимфаденопатия надключичной области справа. Особый интерес представляло патологическое кистозно-солидное образование в нижнем полюсе левой почки размерами 43 × 38 × 34 мм, накапливающее контрастное вещество.

Требуется ли дополнительное обследование пациентки? Если да, то в каком объеме? Нужна ли рутинная биопсия опухоли почки в таких случаях? Существуют ли синдромные поражения почек, поджелудочной железы и легких?

Мария Беркут, врач-онколог отделения онкоурологии НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, подчеркнула необходимость тщательного сбора анамнеза, особенно у молодых пациентов, для решения вопроса о биопсии почки. В рутинной практике биопсии стараются избегать и чаще полагаются на рентгенологические данные либо проводят резекцию образования.

Science&Practice in Oncology Training – это научно-образовательный проект, который инициирован Ассоциацией онкологов Северо-Запада. Заседания SPOT проходят в формате «вопрос-ответ». При рассмотрении сложного клинического случая эксперты из разных областей онкологии отвечают на поставленные перед ними вопросы.

Биопсия почки показана в тех случаях, когда планируется динамическое наблюдение, системная лекарственная терапия или криоабляция новообразования, а также если требуется дифференциальная диагностика. Биопсия кистозного образования, как правило, неинформативна, поскольку характеризуется низкой точностью, за исключением случаев наличия солидного компонента и статуса Bosniak IV. Однако в некоторых случаях биопсия может предотвратить ненужное хирургическое вмешательство и сопряженные с ним осложнения.

У данной пациентки в анамнезе имелись указания на неоднократное проведение лазерной коагуляции сетчатки обоих глаз и диагноз ангиоматоза сетчатки, синдром Гиппеля – Линдау. При дальнейшем расспросе был выявлен важный фактор семейного анамнеза: у отца, дедушки и двоюродного брата пациентки был ангиоматоз сетчатки. Пациентка также самостоятельно обращалась в лабораторию НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова для проведения генетического обследования, в ходе которого была выявлена мутация гена VHL.

Где локализован ген VHL и какую функцию он выполняет? Какие опухоли связаны с мутациями VHL? Какие обследования можно пройти для выявления мутаций VHL?

Ген VHL локализован на коротком плече 3-й хромосомы, в норме выявляется у всех людей и является геном-онкосупрессором. Белок, кодируемый этим геном, отвечает за подавление HIF-фактора (фактора, индуцируемого гипоксией). В ходе генетического тестирования проверяются две копии гена VHL. При изменении хотя бы одной из них результат теста считается положительным.

Мария Беркут рассказала о 4 типах гена VHL, мутации в которых обусловливают разную клиническую картину. Например, при типе 2C чаще диагностируется феохромоцитома, при которой экспрессия HIF-фактора остается в норме, поэтому необходимо назначение исследования на содержание метанефрина.

У данной пациентки было принято решение провести биопсию кистозно-солидного образования почки, по результатам которой верифицирована светлоклеточная почечно-клеточная карцинома, которая является характерным злокачественным новообразованием при синдроме Гиппеля – Линдау.

Вопросы лечения

Выполнена лапароскопическая резекция левой почки. При принятии решения о хирургическом вмешательстве руководствовались «правилом трех сантиметров»: риск метастазирования при размере опухоли менее 3,0 см составляет менее 3%.

Каковы патоморфологические особенности опухолей при болезни Гиппеля – Линдау? Какую тактику дальнейшего лечения следует выбрать?

Анна Хохлова, врач-патологоанатом НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, рассказала о том, что светлоклеточная карцинома при болезни Гиппеля – Линдау часто имитирует другую светлоклеточную почечно-клеточную карциному – папиллярную. Однако обыкновенная почечно-клеточная светлоклеточная карцинома при данном синдроме патоморфологических особенностей не имеет.

Алексей Новик, врач-онколог отделения противоопухолевой лекарственной терапии НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, подчеркнул, что мутация в гене VHL выявляется в 91% случаев спорадической светлоклеточной карциномы. В условиях гипоксии HIF-факторы активируют VEGF, который является хорошей мишенью для таргетной терапии. В исследованиях пациентов со светлоклеточной карциномой была продемонстрирована эффективность пазопаниба и сунитиниба. В настоящее время проводятся исследования белзутифана, являющегося ингибитором HIF-факторов, который в перспективе может применяться при болезни Гиппеля – Линдау. С учетом отсутствия симптомов у данной пациентки необходимо выбрать тактику динамического наблюдения.

В последующем пациентке была выполнена МРТ головного мозга, обнаружены образования без кистозного компонента, располагающиеся в мозжечке и в спинном мозге. Лев Шевкунов, заведующий отделением лучевой диагностики НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, предположил, что с учетом локализации образований стоит ожидать появления кистозного компонента в будущем. Кроме того, для дифференциальной диагностики (исключения метастазов рака почки) необходимо динамическое наблюдение, поскольку при болезни Гиппеля – Линдау, как правило, размеры образований не увеличиваются.

По поводу образований в головном и спинном мозге пациентка проконсультирована нейрохирургом. Рекомендована стереотаксическая лучевая терапия. Дарья Субботина, врач-нейрохирург НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова, отметила, что пациенты с болезнью Гиппеля – Линдау обращаются к нейрохирургам на поздних стадиях заболевания с опухолями, локализованными в задней черепной ямке и спинном мозге и сопутствующей неврологической симптоматикой, нарушением оттока спинномозговой жидкости и гидроцефалией. При проведении нейрохирургического вмешательства задачей врача становится удаление солидного компонента.

Мария Беркут рассказала об эффекте одуванчика, характерном для пациентов с болезнью Гиппеля – Линдау. При наличии возможности следует продолжать наблюдение за опухолями без активного вмешательства (риск озлокачествления ниже). В связи с этим было принято решение о дальнейшем динамическом наблюдении.

Важные компоненты наблюдения за пациентами:

  1. Пациентам с болезнью Гиппеля – Линдау, у которых есть дети, требуется консультация семейного врача для планирования диагностических мероприятий и наблюдения за детьми еще до появления у них симптомов.
  2. Дети пациентов с болезнью Гиппеля – Линдау должны пройти углубленную диспансеризацию в 1, 3, 6, 7, 10, 14, 15, 16 и 17 лет с консультацией офтальмолога, анализом крови на содержание метанефрина (при его изменениях необходима МРТ органов брюшной полости), МРТ головного и спинного мозга и аудиограммой.
  3. Рутинный скрининг может быть закончен в возрасте 65 лет, если патологические образования не выявлены. При наличии опухоли даже небольшого размера необходимо дальнейшее динамическое наблюдение.

Трансляции следующих мероприятий в рамках проекта можно посмотреть на сайте НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова.

telegram protivrakaru
Колонка редакции
Габай Полина Георгиевна
Габай Полина Георгиевна
Шеф-редактор
Выявил – лечи. А нечем
Выявил – лечи. А нечем
Данные Счетной палаты о заболеваемости злокачественными новообразованиями (ЗНО), основанные на информации ФФОМС, не первый год не стыкуются с медицинской статистикой. Двукратное расхождение вызывает резонный вопрос – почему?

Государственная медицинская статистика основана на данных статформы № 7, подсчеты  ФФОМС — на первичных медицинских документах и реестрах счетов. Первые собираются вручную на «бересте» и не проверяются, вторые — в информационных системах и подлежат экспертизе. Многие специалисты подтверждают большую достоверность именной второй категории.

Проблема в том, что статистика онкологической заболеваемости не просто цифры. Это конкретные пациенты и, соответственно, конкретные деньги на их диагностику и лечение. Чем выше заболеваемость, тем больше должен быть объем обеспечения социальных гарантий.

Но в реальности существует диссонанс — пациенты есть, а денег нет. Субвенции из бюджета ФФОМС рассчитываются без поправки на коэффициент заболеваемости. Главный критерий — количество застрахованных лиц. Но на практике финансирования по числу застрахованных недостаточно для оказания медпомощи фактически заболевшим. Федеральный бюджет не рассчитан на этот излишек. И лечение заболевших «сверх» выделенного финансирования ложится на регионы.

Коэффициент заболеваемости должен учитываться при расчете территориальных программ. Однако далее, чем «должен», дело не идет — софинансирование регионами реализуется неоднородно и, скорее, по принципу добровольного участия. Регионы в большинстве своем формируют программу так же, как и федералы, — на основе количества застрахованных лиц. Налицо знакомая картина: верхи не хотят, а низы не могут. Беспрецедентные вложения столицы в онкологическую службу, как и всякое исключение, лишь подтверждают правило.

Этот острый вопрос как раз обсуждался в рамках круглого стола, прошедшего в декабре 2023 года в Приангарье. Подробнее см. видео в нашем Telegram-канале.

При этом ранняя выявляемость ЗНО является одним из целевых показателей федеральной программы «Борьба с онкологическими заболеваниями». Налицо асинхронность и алогичность в регулировании всего цикла: человек — деньги — целевой показатель.

Рост онкологической выявляемости для региона — ярмо на шее. Выявил — лечи. Но в пределах выделенного объема финансовых средств, которые не привязаны к реальному количеству пациентов. «Налечить» больше в последние годы стало непопулярным решением, ведь законность неоплаты медицинскому учреждению счетов сверх выделенного объема неоднократно подтверждена судами всех инстанций. Поэтому данные ФФОМС говорят о количестве вновь заболевших, но не об оплате оказанной им медицинской помощи.

Демонстрация реальной картины заболеваемости повлечет больше проблем, нежели наград. Такие последствия нивелирует цели мероприятий, направленных на онконастороженность и раннюю диагностику. Это дополнительные финансовые узы в первую очередь для субъектов Российской Федерации.

ФФОМС нашел способ снять вопросы и убрать расхождение: с 2023 года служба предоставляет Счетной палате данные официальной медицинской статистики. Однако требуются и системные решения. Стоит рассмотреть альтернативные механизмы распределения финансирования и введение специальных коэффициентов для оплаты онкопомощи. И, конечно же, назрел вопрос об интеграции баз данных фондов ОМС, медицинских информационных систем, ракового регистра и др. Пока что это происходит только в некоторых прогрессивных регионах.

26/01/2024, 14:27
Комментарий к публикации:
Выявил – лечи. А нечем
Габай Полина Георгиевна
Габай Полина Георгиевна
Шеф-редактор
Битва за офф-лейбл продолжается
Битва за офф-лейбл продолжается
Вчера в «регуляторную гильотину» (РГ) поступил очередной проект постановления правительства, определяющий требования к лекарственному препарату для его включения в клинические рекомендации и стандарты медицинской помощи в режимах, не указанных в инструкции по его применению. Проще говоря, речь о назначениях офф-лейбл. Предыдущая редакция документа была направлена на доработку в Минздрав России в феврале этого года.

Это тот самый документ, без которого тема офф-лейбл никак не двигается с места, несмотря на то, что долгожданный закон, допускающий применение препаратов вне инструкции у детей, вступил в силу уже более года назад (п. 14.1 ст. 37 Федерального закона от 21.11.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Вступить-то он вступил, но вот только работать так и не начал, потому что до сих пор нет соответствующих подзаконных нормативных актов. Подчеркнем, что закон коснулся только несовершеннолетних, еще более оголив правовую неурегулированность, точнее теперь уже незаконность, взрослого офф-лейбла. Но и у детей вопрос так и не решен.

Один из необходимых подзаконных актов был принят одновременно с законом – это перечень заболеваний, при которых допускается применение препаратов офф-лейбл (распоряжение Правительства от 16.05.2022 №1180-р). В перечень вошел ряд заболеваний, помимо онкологии, – всего 21 пункт.

А вот второй норматив (требования, которым должны удовлетворять препараты для их включения в стандарты медпомощи и клинические рекомендации) разрабатывается Минздравом России уже более года. Именно его очередная редакция и поступила на днях в систему РГ.

Удивляют годовые сроки подготовки акта объемом от силы на одну страницу. С другой стороны, эта страница открывает дорогу к массовому переносу схем офф-лейбл из клинических рекомендаций в стандарты медпомощи и далее в программу госгарантий. По крайней мере, в детской онкогематологии такие назначения достигают 80–90%. А это означает расширение финансирования, хотя скорее больше просто легализацию текущих процессов.

В любом случае для регулятора это большой стресс, поэтому спеха тут явно не наблюдается. Да и вообще решение вопроса растягивается, оттягивается и переносится теперь уже на 1 сентября 2024 года. Именно этот срок предложен Минздравом для вступления акта в силу. Еще в февральской редакции норматива речь шла о 1 сентября 2023 года, что встретило несогласие экспертов РГ. Причина очевидна – сам закон вступил в силу 29 июня 2022 года и дальнейшие промедления в его реализации недопустимы.

Что касается самих требований, то надо сказать, что в нынешней редакции они много лучше февральских, но тоже несовершенны. Не будем вдаваться в юридические нюансы: они будут представлены в РГ.

А в это время… врачи продолжают назначать препараты офф-лейбл, так как бездействие регулятора не может служить основанием для переноса лечения на 1 сентября 2024 года.

Ранее мы уже писали о проблеме офф-лейбл в других материалах фонда:

«Oфф-лейбл уже можно, но все еще нельзя»;

«Off-label или off-use?».

12/07/2023, 11:50
Комментарий к публикации:
Битва за офф-лейбл продолжается
Камолов Баходур Шарифович
Камолов Баходур Шарифович
Главный редактор
Потерянные и забытые
Потерянные и забытые
И снова о документе, который уже больше года никому не дает покоя – приказе №116н – порядке оказания онкологической помощи взрослым, который начал действовать с 2022 года. В адрес этого документа высказано так много замечаний и организаторами здравоохранения, и руководителями лечебных учреждений, и рядовыми врачами, что, казалось бы, говорить больше не о чем. К сожалению, это не так: тема оказалась неисчерпаемой. Эксперты фонда «Вместе против рака» тоже и уже не раз давали оценки новому порядку. Сегодня хочу остановиться на одном аспекте, имеющем колоссальную важность: речь пойдет о двух категориях онкологических больных, которым не нашлось места в новом порядке. Фактически о них просто забыли. Однако не забыл о них следственный комитет. Как раз на днях «Медицинская газета» осветила уголовное дело в отношении врача-хирурга, выполнившего спасительную резекцию ректосигмоидного отдела толстой кишки.

Если человека нельзя вылечить, то это не значит, что ему нельзя помочь

Таков основной посыл паллиативной помощи. Однако ее возможности ограничены: в частности, для онкологических пациентов не предусмотрена хирургическая помощь. Равно как не предусмотрена она и соответствующим порядком онкологической помощи. Речь о пациентах с распространенным раком, которые не могут быть прооперированы радикально, но нуждаются в паллиативном хирургическом вмешательстве. Такая помощь обеспечивает более высокое качество дожития, например, онкобольных с кишечной непроходимостью, кровотечениями при распространенном процессе, с нарушением оттока мочи, скоплением жидкости в плевральной или брюшной полости и т. д. Химиотерапевты не могут без стабилизации состояния провести таким пациентам лекарственное лечение. В специализированных онкологических учреждениях симптоматическая хирургия не предусмотрена. Да и вообще система паллиативной помощи не подразумевает хирургию. В неспециализированных учреждениях таких пациентов теперь тоже не ждут, если стационар не включен в региональную систему маршрутизации онкобольных.

С вступлением в силу приказа №116н такой больной может быть госпитализирован в многопрофильный стационар только как неонкологический пациент. Чтобы не нарушать никакие порядки и получить оплату за данный клинический случай, врачи вынуждены хитрить и фантазировать, выдумывая обоснования для госпитализации.

Часть людей обращается за такой помощью в частные клиники. Еще часть – в хосписы и паллиативные отделения, но вот только там нет хирургии. Таким образом, сформировалась когорта онкобольных, на которых действие нового порядка не распространяется. Подсчитать число таких пациентов сложно, так как теперь они находятся вне зоны внимания онкослужбы.

Между небом и землей

Ситуация вокруг этих больных нередко обрастает и дополнительными сложностями, которые недавно освещала наша редакция по результатам большого аналитического исследования, посвященного вопросам паллиативной помощи в России.

Во-первых, не все онкологи сообщают пациенту, что возможности лечения заболевания исчерпаны. Из-за этого не выдают направление в специализированные паллиативные отделения или хосписы. А некоторые просто не знают, что требуется дополнительное заключение. И складывается ситуация, когда пациент не получает онкологическое лечение, поскольку показаний уже нет, но и нет возможности получить паллиативную помощь, поскольку отсутствует направление от врача-онколога. Но наиболее важно то, что в контексте хирургической паллиативной помощи такие пациенты попросту вне курации обеих служб, т. е. без гарантий и помощи.

Во-вторых, имеются интересные особенности в преемственности онкологической и паллиативной помощи, а именно: странное «блуждание» пациентов между паллиативом и онкологией. Это обусловлено тем, что сопроводительная терапия в онкологическом секторе, в том числе уход за пациентом, обезболивание, устранение тошноты и рвоты, толком не регулируется и не оплачивается по программе госгарантий. Поэтому тяжелые, фактически умирающие от осложнений, пациенты попадают в паллиатив. А там при грамотном подходе буквально оживают и возвращаются в онкологические учреждения, чтобы продолжить основное лечение. С клинической точки зрения это нонсенс.

Сопровожден до осложнений

Означенные проблемы онкослужбы дали почву для появления другой когорты онкологических пациентов, оказание помощи которым не предусмотрено ни новым минздравовским порядком, ни иными нормативными актами, регулирующими данную сферу здравоохранения.

Я говорю о тех, кто нуждается в сопроводительной терапии осложнений, наступающих во время лечения онкологических заболеваний. По большому счету к их числу относятся все 100% онкобольных, поскольку те или иные неблагоприятные последствия «химии» возникают у каждого. Таких состояний много: тошнота, рвота, нейтропения, тромбоцитопения, анемия, инфекции, мукозиты, болевой синдром и т. д.

Да, онкологи назначают пациентам препараты, снижающие негативные проявления последствий химиотерапии, в частности противорвотные средства. Но, во-первых, такие препараты покупаются обычно за средства пациентов, во-вторых, состояния могут быть куда более серьезными, они не снимаются приемом таблетированных лекарств и требуют проведения инфузионной либо иной терапии в стационарных условиях. Однако попасть туда не так просто. В онкологической службе вся помощь исключительно плановая, поэтому онкобольной с осложнениями может поступить только в общелечебную сеть, где не всегда знают, как помочь пациенту с диагнозом «онкология» в случае резкого снижения гемоглобина, высокого лейкоцитоза и пр.

Иными словами, из поля зрения авторов порядка оказания онкологической помощи и разработчиков клинических рекомендаций выпала не просто группа больных, а целый раздел лечения. Хотя справедливости ради надо сказать, что «проведение восстановительной и корригирующей терапии, связанной с возникновением побочных реакций на фоне высокотоксичного лекарственного лечения» предусмотрено как одна из функций онкологических учреждений, однако соответствующих условий для реализации нет.

До сих пор нет ни отдельного тома клинических рекомендаций по сопроводительной терапии осложнений онкологических заболеваний, ни соответствующих разделов в профильных клинических рекомендациях по злокачественным новообразованиям, за редким исключением, которое еще больше подтверждает правило. А коль скоро нет клинических рекомендаций по оказанию данного вида медицинской помощи, нет и тарифов на него. А если нет тарифов, медицинские организации не могут заниматься сопроводительной терапией осложнений онкологических заболеваний. Круг замкнулся.

Безусловно, некая положительная тенденция к решению этой проблемы есть. Для начала в последние годы она довольно активно обсуждается. Кроме того, с 2023 года введен подход по использованию коэффициента сложности лечения пациента (КСЛП), который «удорожает» базовый тариф, доплата предназначена для возмещения расходов на сопроводительную терапию. Однако механизм крайне выборочно покрывает препараты, используемые для лечения осложнений, да и сумма в 16–18 тыс. руб. зачастую меньше реальных расходов.

Если бы данный вид медицинской помощи нашел полноценное отражение в клинических рекомендациях и новом порядке, это позволило бы создать в онкодиспансерах отделения сопроводительной терапии, которые принимали бы пациентов с осложнениями в режиме 24/7, в том числе по экстренным показаниям.

Что же происходит в реальности? То же, что и в случае с первой категорией онкобольных: человек сам приобретает нужные препараты и (или) ищет врача или медсестру, которые готовы ему помочь. Какими в случае неблагоприятных событий могут быть юридические последствия такой помощи «по договоренности», несложно представить.

21/03/2023, 12:05
Комментарий к публикации:
Потерянные и забытые
Страница редакции
Обсуждение
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Актуальное
все