Вверх
Оставить отзыв
Только для врачей

В реанимацию могут не пустить братьев пациента, опекунов и детей до 14 лет. Больницы не обязаны выполнять эти требования, поясняет эксперт

/

Как устроена диагностика в системе ОМС, как развивается онкодиагностика, как упростить взаимодействие частной и государственной медицины?

/

Минздрав ставит целевые показатели по улучшению здоровья россиян. А когда не достигает их — манипулирует статистикой

/

«К заключениям из частных клиник относятся крайне скептически» Что нужно знать об отсрочке от мобилизации по болезни?

/

Сколько стоит честь врача? Недорого. О перспективах защиты медработниками чести и достоинства в суде

/

На раке решили не экономить. ФФОМС попробует отказаться от оплаты высокотехнологичного лечения онкологии по тарифам, утвержденным Минздравом РФ

/

«Осуждение врачей за убийство войдет в историю». Дело работников калининградского роддома плачевно скажется на всей отрасли здравоохранения

/

Применение препаратов off-label у детей «формально заморожено» до вступления в силу клинических рекомендаций и стандартов медпомощи

/

А полечилось как всегда. Закон о назначении детям «взрослых» препаратов дал неожиданный побочный эффект

/

Как в России лечат рак молочной железы? Минздрав России опубликовал новые стандарты медицинской помощи при раке молочной железы у взрослых

/

ФСБ расследует «финансирование» российских медработников иностранными фармкомпаниями

/

В России вступили в силу положения о лечении детей препаратами офф-лейбл

/

Готовы ли мы к импортозамещению онкологических препаратов?

/

Минздрав заявил, что применение препаратов офф-лейбл взрослым возможно по решению комиссии

/
Онкостатистика
4 августа 2023
375

Рак предстательной железы: современная ситуация по данным медико-статистических показателей

Автор: Журнал «Онкоурология»
Рак предстательной железы: современная ситуация по данным медико-статистических показателей
В журнале «Онкоурология» опубликованы результаты исследования основных статистических показателей рака предстательной железы (РПЖ) в г. Санкт-Петербурге и отдельных регионах России за 2012–2021 годы. Показано, что во всех регионах в 2020 году на фоне COVID-19 показатели заболеваемости снизились, в то время как в Санкт-Петербурге они незначительно увеличились, что говорит об интенсивной работе первичного звена онкологической службы города в сложной эпидемиологической обстановке. Повышение качества диагностики, в том числе за счет скрининга, позволило увеличить в Санкт-Петербурге долю случаев выявления РПЖ на ранних стадиях.
Приводимые данные могут быть полезны для принятия организационных решений и служить допустимым ориентиром при формировании территориальных программ медицинской помощи пациентам с диагнозом РПЖ.

Введение

РПЖ остается одной из серьезных проблем общественного здравоохранения во всем мире, поскольку сопровождается высокими показателями заболеваемости и смертности населения. По данным Всемирной организации здравоохранения, в 2018 году зарегистрировано 1,3 млн новых случаев заболевания и 359 тыс. смертей, в связи с чем РПЖ был 2-м по распространенности злокачественным новообразованием (ЗНО) и 5-й по значимости причиной смерти от ЗНО у мужчин во всем мире [1].

Тем не менее смертность от РПЖ в ряде стран Северной Америки, Северной и Западной Европы, Океании и в развитых странах Азии снижается за счет раннего скрининга и эффективного лечения [2]. Благодаря открытию простатического специфического антигена в крови, впервые выделенного в 1970-х годах, появилась возможность выявления РПЖ на локализованной стадии, что способствовало широкому внедрению этого теста в реальную клиническую практику и в то же время обусловило всплеск заболеваемости РПЖ [3].

Следует отметить, что РПЖ относится к числу онкологических заболеваний, при которых диагноз более чем в 90% случаев устанавливается морфологически. Так, в России в 2011 году 92% случаев РПЖ было верифицировано морфологически, в 2021 – 97,3% [4].

Однако в некоторых странах Центральной и Южной Америки, Центральной и Восточной Европы, во многих странах Азии заболеваемость и смертность от РПЖ по-прежнему остаются на высоком уровне [2]. Возможная причина этому – высокая распространенность поведенческих канцерогенных факторов риска (ожирения, употребления алкоголя, табакокурения, диеты с избыточным потреблением животных жиров и др.) [5, 6].

Цель исследования – изучить основные статистические показатели РПЖ в г. Санкт-Петербурге и регионах России.

Материалы и методы

Изучены основные статистические показатели РПЖ за 2012–2021 годы в Санкт-Петербурге, России и отдельных федеральных округах (ФО) [7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15]: «грубые» и стандартизированные показатели заболеваемости и смертности вследствие ЗНО предстательной железы (ПЖ), распространенность ЗНО ПЖ, возрастная структура пациентов, число случаев диагностики заболевания на различных стадиях, показатели 1-годичной летальности и 5-летней выживаемости, данные о законченных случаях лечения. Распространенность ЗНО ПЖ отражает количество заболеваний на 1 тыс. жителей и рассчитывается как отношение числа первичных обращений к средней численности населения, умноженное на 1000.

За основу были взяты данные базы Медицинского информационно-аналитического центра (Санкт-Петербург), проанализированы формы ежегодной государственной отчетности №35 «Сведения о больных злокачественным новообразованием» и №7 «Сведения о случаях злокачественных заболеваний» за 2012–2020 годы. Статистический анализ проводили с использованием программного обеспечения «МедИнфо-4». Расчет медико-статистических показателей выполняли с учетом среднегодовой численности мужского населения по стандартной методике. Расчет отдельных статистических параметров (распределение случаев ЗНО по стадиям, показателей летальности в течение года, ранжирование по частоте и др.) проводили с помощью программного обеспечения «Популяционный раковый регистр» (ООО «Новел»), «МедИнфо-4» с использованием базы данных отдела медицинской статистики опухолевых заболеваний Медицинского информационно-аналитического центра с учетом пособий для врачей и методических рекомендаций МНИОИ им. П.А. Герцена – филиала НМИЦ радиологии [16, 17, 18]. Ежегодно пополняемая база данных в совокупности аналитически аккумулирует сведения первичных медицинских документов (регистрационных карт больных с ЗНО – форма №030-6ГРР; выписок из медицинских карт стационарного больного неоплазией – форма №027-1/У; карт маршрутизации пациентов с опухолевым процессом и другими заболеваниями).

Результаты

За период 2012–2020 годов отмечалось существенное увеличение «грубого» показателя заболеваемости ЗНО ПЖ – с 43,89 до 56,22 случая на 100 тыс. населения. Однако данный показатель в 2020 году оказался ниже, чем в 2015–2019 годах (табл. 1), что, вероятно, связано со сложной эпидемиологической обстановкой, обусловленной распространением новой коронавирусной инфекции COVID-19.

В Санкт-Петербурге за весь изученный период наблюдался устойчивый рост «грубого» показателя заболеваемости ЗНО ПЖ, причем за все годы, кроме 2014 года, показатели превышали среднероссийские данные.

Стандартизированный показатель заболеваемости населения ЗНО ПЖ в России в 2020 году превышал таковой в 2012 и 2013 годах: 35,45; 32,46 и 34,62 случая на 100 тыс. населения соответственно. Однако, как и «грубый» показатель, он оказался ниже, чем в 2014–2019 годах (табл. 2).

Анализ стандартизированного показателя заболеваемости ЗНО ПЖ по ФО выявил, что в 2012–2016 годах наиболее высокие его значения были в Уральском ФО (2012 год – 38,22; 2013 год – 40,12; 2014 год – 46,91; 2015 год – 47,51; 2016 год – 47,96 случая на 100 тыс. населения), в 2017–2020 годах лидирующие позиции занимал Сибирский ФО (2017 год – 47,56; 2018 год – 50,52; 2019 год – 52,81; 2020 год – 43,11 случая на 100 тыс. населения). Наиболее низкий стандартизированный показатель заболеваемости ЗНО ПЖ за весь анализируемый период отмечен в Северо-Кавказском ФО (2012 год – 21,32; 2013 год – 20,73; 2014 год – 22,31; 2015 год – 25,66; 2016 год – 24,13; 2017 год – 24,51; 2018 год – 26,80; 2019 год – 27,09; 2020 год – 21,10 случая на 100 тыс. населения). Обращает на себя внимание тенденция к увеличению стандартизированного показателя заболеваемости в 2013–2019 годах на территории Северо-Кавказского ФО на фоне роста среднероссийских показателей. Однако в 2020 году стандартизированный показатель заболеваемости в этом ФО оказался ниже, чем в других ФО России, что, вероятно, связано со сложной эпидемиологической обстановкой и распространением инфекции COVID-19.

В Санкт-Петербурге стандартизированный показатель заболеваемости ЗНО ПЖ в 2012–2014 годах был ниже, чем в России, и составил в 2012 году – 29,11; в 2013 году – 31,79; в 2014 году – 35,76 случая на 100 тыс. населения, в 2015–2017 годах отмечался его рост (2015 год – 43,20; 2016 год – 40,79; 2017 год – 40,80 случая на 100 тыс. населения), в 2018–2019 годах наблюдалось его снижение (40,98 и 41,91 на 100 тыс. населения соответственно), в 2020 году он стал существенно выше, чем в России (42,23 и 35,45 на 100 тыс. населения соответственно).

Обращает на себя внимание устойчивый рост показателей распространенности ЗНО ПЖ в России с 97,7 случая в 2012 году до 187,3 случая на 100 тыс. населения в 2021 году (табл. 3).

Самая высокая распространенность ЗНО ПЖ за все годы наблюдения зафиксирована в Центральном, самая низкая – в Северо-Кавказском ФО. В Санкт-Петербурге распространенность ЗНО ПЖ в 2012–2015 годах была выше средних показателей по России (2012 год – 117,4; 2013 год– 125,3; 2014 год – 126,6; 2015 год– 138,3 случая на 100 тыс. населения), в 2016–2017 годах приблизились к среднероссийским за счет роста распространенности заболевания в целом по стране (2016 год – 137,2; 2017 год – 149,7 случая на 100 тыс. населения), однако в 2018–2021 годах вновь превысила среднероссийские данные и достигла в 2021 году уровня 202,3 случая против 187,3 случая на 100 тыс. населения в России.

Показатель распространенности в Москве выше, чем в Санкт-Петербурге, в 1,5 раза (303,6 на 100 тыс. населения).

За период 2012–2021 годов в Санкт-Петербурге абсолютное большинство больных с ЗНО ПЖ составили пациенты старше 60 лет, а случаи выявления заболевания в возрасте до 39 лет были единичны (табл. 4).

В России наиболее часто ЗНО ПЖ диагностируются на II стадии заболевания: 2012 год – 39,3%; 2016 год – 43,8%; 2017 год – 44,1%; 2018 год – 45,1%; 2019 год – 45,7%; 2020 год – 45,8%; 2021 год – 45,1% (табл. 5).

Следует подчеркнуть, что в период с 2012 по 2021 год в России увеличилась частота выявления ЗНО ПЖ на ранних стадиях заболевания. В 2012 году на I стадии новообразования этой локализации диагностированы в 9,0% случаев, в 2021 году – в 15,7%; на II стадии – в 39,3 и 45,1% случаев соответственно. Частота выявления ЗНО ПЖ на III стадии снизилась с 31,8% в 2012 году до 16,4% в 2021 году, а показатель выявления заболевания на IV стадии патологического процесса за аналогичный период увеличился и в 2012 году составил 17,8%, в 2021 году – 22,2%. Частота выявления заболевания с неустановленной стадией снизилась с 2,1% в 2012 году до 0,7% в 2021 году. Данное обстоятельство свидетельствует об улучшении качества морфологической диагностики патологии.

Анализ данных по ФО страны установил, что наибольшая частота выявления ЗНО ПЖ на I стадии в 2012 году отмечалась в Центральном (10,7%), в 2016 году – в Приволжском (14,4%), в 2017 году – снова в Центральном (15,3%), в 2018 году – в Дальневосточном (18,9%), в 2019–2020 годах – в Уральском (17,8 и 20,2% соответственно), в 2021 году – в Северо-Западном ФО (22,2%).

Заболевание на I стадии реже всего диагностировали в 2012 году в Сибирском (5,3%), в 2016 году – в Дальневосточном (9,4%), в 2017 году – в Южном (8,2%), в 2018 году – в Сибирском (7,4%), в 2019 году – в Приволжском (9,5%), в 2020–2021 годах – в Южном (8,8 и 9,7% соответственно) ФО.

В то же время частота встречаемости заболевания на IV стадии достаточно высока и в некоторых ФО составляет до трети всех случаев. Так, частота выявления IV стадии ЗНО ПЖ в 2012 году в Дальневосточном ФО была существенно выше, чем на других территориях России, – 27,7%. Однако в 2016 году этот показатель оказался наиболее высоким в Северо-Кавказском ФО – 24,6% (среднероссийский показатель – 17,4%), в последующие годы подобная тенденция на данной территории сохранялась (2017 год – 27,4%; 2018 год – 25,9%; 2019 год – 27,5%; 2020 год – 29,8%; 2021 год – 32,8%).

В Санкт-Петербурге значительная доля случаев ЗНО ПЖ верифицируется на II стадии и существенно превышает среднероссийский показатель: в 2012 году – 51,1 и 39,3%, в 2016 году – 48,6 и 43,8%, в 2017 году – 49,6 и 44,1% соответственно. В 2018 году в Санкт-Петербурге показатель на этой стадии неоплазии составил 45,7%. Значительно увеличилась доля случаев диагностики патологического процесса на I стадии от 6,9% в 2012 году до 21,5% в 2021 году (в России – 15,7%). Частота выявления заболевания на III стадии в Санкт-Петербурге сопоставима со среднероссийскими данными, в то время как диагностика ЗНО ПЖ на IV стадии оказалась существенно ниже, чем в целом по России.

За период 2012–2020 годов стандартизированный показатель смертности от ЗНО ПЖ в России увеличился с 11,71 до 12,08 случая на 100 тыс. населения, за последние 3 года он не изменился и оставался стабильным (2018 год – 12,11; 2019 год – 12,09; 2020 год – 12,08 на 100 тыс. населения) (табл. 6).

За все годы наблюдения, кроме 2013 года, самый высокий стандартизированный показатель смертности от ЗНО ПЖ зафиксирован в Сибирском ФО: 2012 год – 13,39; 2014 год – 13,51; 2015 год – 14,41; 2016 год – 14,74; 2017 год – 14,16; 2018 год – 15,58; 2019 год – 14,60; 2020 год – 15,06 случая на 100 тыс. населения. В 2013 году этот показатель наиболее высоким был в Уральском ФО – 13,68 случая на 100 тыс. населения. Самый низкий показатель смертности от ЗНО ПЖ отмечен в Северо-Кавказском ФО: 2012 год – 9,36; 2013 год – 9,22; 2014 год – 8,42; 2015 год – 8,70; 2016 год – 8,96; 2017 год – 9,20; 2018 год – 8,37; 2019 год – 8,12; 2020 год – 7,92 случая на 100 тыс. населения. В Санкт-Петербурге стандартизированный показатель смертности в 2012–2013 годах превышал, в 2014 году стал сопоставим со среднероссийским, в 2015– 2020 годах снова превысил данный параметр по стране, достигнув своего максимума в 2018 году – 14,60 случая на 100 тыс. населения.

На фоне незначительного увеличения в России стандартизированного показателя смертности от ЗНО ПЖ отмечается значимое снижение показателя 1-годичной летальности с 10,3% в 2012 году до 6,5% в 2020 году (табл. 7).

В течение 1-го года после установления диагноза ЗНО ПЖ наименьшее число случаев смерти пациентов в 2012–2015 годах отмечено в Центральном ФО (2012 год – 8,1%; 2013 год – 7,9%; 2014 год – 7,4%; 2015 год – 6,9%), в 2016 году – в Центральном и Уральском ФО (по 6,8%), в 2017 году – в Сибирском ФО (7,5%), в 2018–2021 годах – в Центральном ФО (2018 год – 7,0%; 2019 год – 6,3%; 2020 год – 5,95; 2021 год – 5,4%). В Санкт-Петербурге в 2012–2015 и 2017–2020 годах показатель 1-годичной летальности от ЗНО ПЖ превышал среднероссийские данные, в 2016 году он был сопоставим, а в 2021 году оказался ниже, чем по стране, – 6,1% против 6,5%.

В России доля пациентов с ЗНО ПЖ, состоящих на учете с момента установления диагноза 5 лет и более в 2012–2021 годах, увеличилась в динамике и составила в 2021 году 47,6% (в 2012 году – 32,2%) (табл. 8).

Одни из самых высоких показателей доли больных с ЗНО ПЖ, состоящих на учете с момента установления диагноза 5 лет и более в России, в 2012, 2014–2016 годах были в Южном (38,2; 42,5; 44,5 и 42,8% соответственно), в 2013 году – в Уральском (40,6%), в 2017 году – в Центральном (43,5%), в 2018 году – в Южном (46,1%), в 2019 году – в Южном (46,1%) и Центральном (46,0%), в 2020 году – в Южном (48,0%) и Центральном (48,8%), в 2021 году – в Южном (53,0%) ФО. Минимальные показатели зафиксированы в 2012 году в Дальневосточном (29,0%), в 2013–2014 годах – в Приволжском (30,2 и 30,1% соответственно) ФО, схожие показатели в 2014 году отмечены в Сибирском ФО (30,9%). Самая низкая доля больных с ЗНО ПЖ, состоящих на учете с момента установления диагноза 5 лет и более, в 2015–2017 годах зафиксирована в Сибирском ФО (30,0; 32,8; 35,1% соответственно), в 2017 году аналогичные показатели отмечены в Приволжском ФО (35,7%). В 2018–2019 годах самая низкая доля была в Уральском (35,3 и 36,3% соответственно), в 2020– 2021 годах – в Дальневосточном (41,4 и 44,1% соответственно) ФО. В Санкт-Петербурге за период 2012–2021 годов доля больных с ЗНО ПЖ, состоящих на учете с момента установления диагноза ЗНО ПЖ 5 лет и более, превышала среднероссийские показатели, а в 2021 году составила 50,0%, что на 2,4% больше, чем в среднем по России (47,6%).

Удельный вес завершенных случаев радикального лечения ЗНО ПЖ увеличился за период с 2012 по 2020 год с 32,1 до 36,3%. Однако в 2021 году отмечено снижение данного показателя до 33,7% (табл. 9), что, вероятно, связано с неблагоприятной эпидемиологической ситуацией в стране – распространением новой коронавирусной инфекции COVID-19. В 2013 году максимальный показатель 5-летней выживаемости отмечался в Уральском, в 2017 году – в Центральном ФО.

В 2012 году в России среди методов радикального лечения ЗНО ПЖ хирургические и комбинированные или комплексные (кроме химиолучевых) имели практически одинаковый удельный вес, однако в последующие годы увеличился удельный вес хирургических методов лечения. Частота завершенных случаев лечения ЗНО ПЖ различается на отдельных территориях России. Так, в 2012 году наиболее высокий удельный вес завершенных случаев радикального лечения отмечен в Южном (41,0%), в 2016 году – в Дальневосточном (45,8%), в 2017 году – в Сибирском (44,0%) ФО. В 2018 году сразу в трех ФО зафиксированы аналогичные показатели – в Дальневосточном (41,4%), Северо-Кавказском (41,2%) и Центральном (41,1%). В 2019 году 1-е место по завершенности случаев радикального лечения занимал Северо-Кавказский (48,4%), в 2020–2021 годах – Дальневосточный (49,9 и 48,1% соответственно) ФО. Самый низкий удельный вес случаев завершения радикального лечения РПЖ в 2012 году оказался в Дальневосточном (26,3%), в 2016, 2018–2019 и 2021 годах – в Уральском (28,1; 27,1; 30,3 и 24,5% соответственно), в 2017 году – в Северо-Кавказском (22,5%), в 2020 году – в Сибирском (31,7%) ФО.

В Санкт-Петербурге начиная с 2016 года удельный вес завершенных случаев радикального лечения РПЖ превышает среднероссийские показатели, удельный вес хирургических методов лечения выше, чем в среднем по России. Комбинированные или комплексные, а также химиолучевые методы лечения в городе используются реже.

Обсуждение

Во всех ФО России в 2020 году на фоне COVID-19 снизились как «грубый», так и стандартизированный показатели заболеваемости ЗНО ПЖ. В то же время данные параметры в Санкт-Петербурге, в отличие от других ФО в 2020 году, незначительно увеличились и превысили аналогичные показатели 2019 года, что свидетельствует об интенсивной работе первичного звена онкологической службы города в сложной эпидемиологической обстановке. В Санкт-Петербурге «грубый» показатель заболеваемости ЗНО ПЖ почти за весь период наблюдения, кроме 2014 года, превышал среднероссийские данные, а стандартизированный показатель в городе в 2015–2017 и 2020 годах был выше, чем в России.

Повышение качества диагностики, в том числе за счет скрининга, позволило увеличить в Санкт-Петербурге долю случаев выявления РПЖ на ранних стадиях.

Обращают на себя внимание рост числа случаев выявления РПЖ на I–II стадиях и их уменьшение на III стадии онкологического процесса. Однако достаточно высокой остается частота выявления заболевания на IV стадии – значительно выше, чем на III стадии. Увеличение продолжительности жизни населения является одной из причин увеличения доли случаев РПЖ на поздних стадиях онкологического процесса. Кроме этого, в некоторых случаях заболевание протекает бессимптомно, в результате чего РПЖ выявляют уже на IV стадии.

До появления скрининга с использованием простатического специфического антигена РПЖ за счет метастазирования в спинной мозг наиболее часто проявлял себя паралич нижних конечностей [1]. На ранних стадиях РПЖ 5-летняя выживаемость составляет почти 100%, тогда как при наличии метастазов – всего 28% [19]. Следует отметить, что в России частота активно выявляемых случаев РПЖ остается невысокой (2011 год – 20,7%, 2021 год – 29,7%) [4]. Все это свидетельствует о необходимости совершенствования скрининговых методов диагностики РПЖ.

Несмотря на незначительное увеличение стандартизированного показателя смертности в 2011–2020 годах, смертность после установления диагноза ЗНО ПЖ в динамике снизилась как в Санкт-Петербурге, так и в России. Повышение выживаемости, как и снижение 1-годичной летальности, свидетельствует об эффективности и доступности проводимых органами управления здравоохранения и онкоурологами лечебных мероприятий [20, 21]. Основными видами лечения РПЖ являются хирургический и комбинированный/комплексный (кроме химиолучевого) [22]. Радикальная простатэктомия – единственный метод, который может обеспечить полное излечение и увеличение продолжительности жизни пациента с РПЖ [23]. Следует отметить, что в Санкт-Петербурге по сравнению со среднероссийскими данными удельный вес хирургического лечения РПЖ за счет высокотехнологичных видов оказания медицинской помощи существенно выше, что свидетельствует о тесном взаимодействии амбулаторного и стационарного звеньев онкоурологической службы города, результат которого – выявление значительного числа больных РПЖ на ранних стадиях. Безусловно, успехи в лечении пациентов с РПЖ не могли бы быть столь очевидны без постоянно и кропотливо проводимых органами управления здравоохранения в городе мероприятий.

Заключение

Результаты исследования свидетельствуют, что в Санкт-Петербурге за период 2012–2021 годов основные статистические параметры, касающиеся РПЖ, в основном соответствуют среднероссийским данным, а некоторые их превышают. Таким образом, можно констатировать, что медицинская помощь больным РПЖ в Санкт-Петербурге оказывается на надлежащем уровне. Приводимые данные могут быть полезны для принятия организационных решений и служить допустимым ориентиром при формировании территориальных программ медицинской помощи пациентам с диагнозом РПЖ, основные задачи которых – увеличение числа случаев выявления заболевания на ранней стадии онкологического процесса, повышение выживаемости и улучшение качества жизни больных.

telegram protivrakaru

Петрова Г.В., Грецова О.П., Каприн А.Д., Старинский В.В. Характеристика и методы расчета медико-статистических показателей, применяемых в онкологии. М.: МНИОИ им. П.А. Герцена – филиал ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России, 2014. 40 с.

Контроль качества онкологической помощи населению с использованием современных информационных систем. Пособие для врачей. Под ред. В.М. Мерабишвили, В.В. Старинского. СПб., 2005. 61 с

Таблица 1. «Грубые» показатели заболеваемости злокачественными новообразованиями предстательной железы (на 100 тыс. населения) в 2012–2020 годах с учетом данных по территориям России

Таблица 2. Стандартизированные показатели заболеваемости злокачественными новообразованиями предстательной железы (на 100 тыс. населения) в 2012–2020 годах с учетом данных по территориям России

Таблица 3. Распространенность злокачественных новообразований предстательной железы (на 100 тыс. населения) в 2012–2021 годах с учетом данных по территориям России

Таблица 4. Число случаев верификации злокачественных новообразований предстательной железы в Санкт-Петербурге в 2012–2021 годах с учетом возраста пациентов, n (%)

Таблица 5. Число случаев злокачественных новообразований предстательной железы в России и Санкт-Петербурге в 2012, 2016–2021 годах с учетом стадий онкологического процесса, %

Таблица 6. Стандартизированные показатели смертности от злокачественных новообразований предстательной железы (на 100 тыс. населения) в 2012–2020 годах с учетом данных по территориям России

Таблица 7. Показатели 1-годичной летальности больных со злокачественными новообразованиями предстательной железы в 2012–2021 годах с учетом данных по территориям России, %

Таблица 8. Доля больных со злокачественными новообразованиями предстательной железы, состоящих на учете с момента установления диагноза 5 лет и более в 2012–2021 годах, с учетом данных по территориям России, %

Таблица 9. Число случаев злокачественных новообразований предстательной железы в России и Санкт-Петербурге, радикальное лечение которых завершено в 2012–2021 годах, %

Колонка редакции
Габай Полина Георгиевна
Габай Полина Георгиевна
Шеф-редактор
Битва за офф-лейбл продолжается
Битва за офф-лейбл продолжается
Вчера в «регуляторную гильотину» (РГ) поступил очередной проект постановления правительства, определяющий требования к лекарственному препарату для его включения в клинические рекомендации и стандарты медицинской помощи в режимах, не указанных в инструкции по его применению. Проще говоря, речь о назначениях офф-лейбл. Предыдущая редакция документа была направлена на доработку в Минздрав России в феврале этого года.

Это тот самый документ, без которого тема офф-лейбл никак не двигается с места, несмотря на то, что долгожданный закон, допускающий применение препаратов вне инструкции у детей, вступил в силу уже более года назад (п. 14.1 ст. 37 Федерального закона от 21.11.2011 №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Вступить-то он вступил, но вот только работать так и не начал, потому что до сих пор нет соответствующих подзаконных нормативных актов. Подчеркнем, что закон коснулся только несовершеннолетних, еще более оголив правовую неурегулированность, точнее теперь уже незаконность, взрослого офф-лейбла. Но и у детей вопрос так и не решен.

Один из необходимых подзаконных актов был принят одновременно с законом – это перечень заболеваний, при которых допускается применение препаратов офф-лейбл (распоряжение Правительства от 16.05.2022 №1180-р). В перечень вошел ряд заболеваний, помимо онкологии, – всего 21 пункт.

А вот второй норматив (требования, которым должны удовлетворять препараты для их включения в стандарты медпомощи и клинические рекомендации) разрабатывается Минздравом России уже более года. Именно его очередная редакция и поступила на днях в систему РГ.

Удивляют годовые сроки подготовки акта объемом от силы на одну страницу. С другой стороны, эта страница открывает дорогу к массовому переносу схем офф-лейбл из клинических рекомендаций в стандарты медпомощи и далее в программу госгарантий. По крайней мере, в детской онкогематологии такие назначения достигают 80–90%. А это означает расширение финансирования, хотя скорее больше просто легализацию текущих процессов.

В любом случае для регулятора это большой стресс, поэтому спеха тут явно не наблюдается. Да и вообще решение вопроса растягивается, оттягивается и переносится теперь уже на 1 сентября 2024 года. Именно этот срок предложен Минздравом для вступления акта в силу. Еще в февральской редакции норматива речь шла о 1 сентября 2023 года, что встретило несогласие экспертов РГ. Причина очевидна – сам закон вступил в силу 29 июня 2022 года и дальнейшие промедления в его реализации недопустимы.

Что касается самих требований, то надо сказать, что в нынешней редакции они много лучше февральских, но тоже несовершенны. Не будем вдаваться в юридические нюансы: они будут представлены в РГ.

А в это время… врачи продолжают назначать препараты офф-лейбл, так как бездействие регулятора не может служить основанием для переноса лечения на 1 сентября 2024 года.

Ранее мы уже писали о проблеме офф-лейбл в других материалах фонда:

«Oфф-лейбл уже можно, но все еще нельзя»;

«Off-label или off-use?».

12/07/2023, 11:50
Комментарий к публикации:
Битва за офф-лейбл продолжается
Камолов Баходур Шарифович
Камолов Баходур Шарифович
Главный редактор
Потерянные и забытые
Потерянные и забытые
И снова о документе, который уже больше года никому не дает покоя – приказе №116н – порядке оказания онкологической помощи взрослым, который начал действовать с 2022 года. В адрес этого документа высказано так много замечаний и организаторами здравоохранения, и руководителями лечебных учреждений, и рядовыми врачами, что, казалось бы, говорить больше не о чем. К сожалению, это не так: тема оказалась неисчерпаемой. Эксперты фонда «Вместе против рака» тоже и уже не раз давали оценки новому порядку. Сегодня хочу остановиться на одном аспекте, имеющем колоссальную важность: речь пойдет о двух категориях онкологических больных, которым не нашлось места в новом порядке. Фактически о них просто забыли. Однако не забыл о них следственный комитет. Как раз на днях «Медицинская газета» осветила уголовное дело в отношении врача-хирурга, выполнившего спасительную резекцию ректосигмоидного отдела толстой кишки.

Если человека нельзя вылечить, то это не значит, что ему нельзя помочь

Таков основной посыл паллиативной помощи. Однако ее возможности ограничены: в частности, для онкологических пациентов не предусмотрена хирургическая помощь. Равно как не предусмотрена она и соответствующим порядком онкологической помощи. Речь о пациентах с распространенным раком, которые не могут быть прооперированы радикально, но нуждаются в паллиативном хирургическом вмешательстве. Такая помощь обеспечивает более высокое качество дожития, например, онкобольных с кишечной непроходимостью, кровотечениями при распространенном процессе, с нарушением оттока мочи, скоплением жидкости в плевральной или брюшной полости и т. д. Химиотерапевты не могут без стабилизации состояния провести таким пациентам лекарственное лечение. В специализированных онкологических учреждениях симптоматическая хирургия не предусмотрена. Да и вообще система паллиативной помощи не подразумевает хирургию. В неспециализированных учреждениях таких пациентов теперь тоже не ждут, если стационар не включен в региональную систему маршрутизации онкобольных.

С вступлением в силу приказа №116н такой больной может быть госпитализирован в многопрофильный стационар только как неонкологический пациент. Чтобы не нарушать никакие порядки и получить оплату за данный клинический случай, врачи вынуждены хитрить и фантазировать, выдумывая обоснования для госпитализации.

Часть людей обращается за такой помощью в частные клиники. Еще часть – в хосписы и паллиативные отделения, но вот только там нет хирургии. Таким образом, сформировалась когорта онкобольных, на которых действие нового порядка не распространяется. Подсчитать число таких пациентов сложно, так как теперь они находятся вне зоны внимания онкослужбы.

Между небом и землей

Ситуация вокруг этих больных нередко обрастает и дополнительными сложностями, которые недавно освещала наша редакция по результатам большого аналитического исследования, посвященного вопросам паллиативной помощи в России.

Во-первых, не все онкологи сообщают пациенту, что возможности лечения заболевания исчерпаны. Из-за этого не выдают направление в специализированные паллиативные отделения или хосписы. А некоторые просто не знают, что требуется дополнительное заключение. И складывается ситуация, когда пациент не получает онкологическое лечение, поскольку показаний уже нет, но и нет возможности получить паллиативную помощь, поскольку отсутствует направление от врача-онколога. Но наиболее важно то, что в контексте хирургической паллиативной помощи такие пациенты попросту вне курации обеих служб, т. е. без гарантий и помощи.

Во-вторых, имеются интересные особенности в преемственности онкологической и паллиативной помощи, а именно: странное «блуждание» пациентов между паллиативом и онкологией. Это обусловлено тем, что сопроводительная терапия в онкологическом секторе, в том числе уход за пациентом, обезболивание, устранение тошноты и рвоты, толком не регулируется и не оплачивается по программе госгарантий. Поэтому тяжелые, фактически умирающие от осложнений, пациенты попадают в паллиатив. А там при грамотном подходе буквально оживают и возвращаются в онкологические учреждения, чтобы продолжить основное лечение. С клинической точки зрения это нонсенс.

Сопровожден до осложнений

Означенные проблемы онкослужбы дали почву для появления другой когорты онкологических пациентов, оказание помощи которым не предусмотрено ни новым минздравовским порядком, ни иными нормативными актами, регулирующими данную сферу здравоохранения.

Я говорю о тех, кто нуждается в сопроводительной терапии осложнений, наступающих во время лечения онкологических заболеваний. По большому счету к их числу относятся все 100% онкобольных, поскольку те или иные неблагоприятные последствия «химии» возникают у каждого. Таких состояний много: тошнота, рвота, нейтропения, тромбоцитопения, анемия, инфекции, мукозиты, болевой синдром и т. д.

Да, онкологи назначают пациентам препараты, снижающие негативные проявления последствий химиотерапии, в частности противорвотные средства. Но, во-первых, такие препараты покупаются обычно за средства пациентов, во-вторых, состояния могут быть куда более серьезными, они не снимаются приемом таблетированных лекарств и требуют проведения инфузионной либо иной терапии в стационарных условиях. Однако попасть туда не так просто. В онкологической службе вся помощь исключительно плановая, поэтому онкобольной с осложнениями может поступить только в общелечебную сеть, где не всегда знают, как помочь пациенту с диагнозом «онкология» в случае резкого снижения гемоглобина, высокого лейкоцитоза и пр.

Иными словами, из поля зрения авторов порядка оказания онкологической помощи и разработчиков клинических рекомендаций выпала не просто группа больных, а целый раздел лечения. Хотя справедливости ради надо сказать, что «проведение восстановительной и корригирующей терапии, связанной с возникновением побочных реакций на фоне высокотоксичного лекарственного лечения» предусмотрено как одна из функций онкологических учреждений, однако соответствующих условий для реализации нет.

До сих пор нет ни отдельного тома клинических рекомендаций по сопроводительной терапии осложнений онкологических заболеваний, ни соответствующих разделов в профильных клинических рекомендациях по злокачественным новообразованиям, за редким исключением, которое еще больше подтверждает правило. А коль скоро нет клинических рекомендаций по оказанию данного вида медицинской помощи, нет и тарифов на него. А если нет тарифов, медицинские организации не могут заниматься сопроводительной терапией осложнений онкологических заболеваний. Круг замкнулся.

Безусловно, некая положительная тенденция к решению этой проблемы есть. Для начала в последние годы она довольно активно обсуждается. Кроме того, с 2023 года введен подход по использованию коэффициента сложности лечения пациента (КСЛП), который «удорожает» базовый тариф, доплата предназначена для возмещения расходов на сопроводительную терапию. Однако механизм крайне выборочно покрывает препараты, используемые для лечения осложнений, да и сумма в 16–18 тыс. руб. зачастую меньше реальных расходов.

Если бы данный вид медицинской помощи нашел полноценное отражение в клинических рекомендациях и новом порядке, это позволило бы создать в онкодиспансерах отделения сопроводительной терапии, которые принимали бы пациентов с осложнениями в режиме 24/7, в том числе по экстренным показаниям.

Что же происходит в реальности? То же, что и в случае с первой категорией онкобольных: человек сам приобретает нужные препараты и (или) ищет врача или медсестру, которые готовы ему помочь. Какими в случае неблагоприятных событий могут быть юридические последствия такой помощи «по договоренности», несложно представить.

21/03/2023, 12:05
Комментарий к публикации:
Потерянные и забытые
Габай Полина Георгиевна
Габай Полина Георгиевна
Шеф-редактор
Мираж цифровизации
Мираж цифровизации
Внедрение IT-технологий в работу системы здравоохранения абсолютно необходимо, в этом нет сомнений. Сомнения вызывает лишь подход к реализации этого намерения, конкретно – тот кавалерийский наскок, с которым государство взялось за информатизацию и цифровизацию медицинской отрасли, не рассчитав ни свои силы и возможности, ни силы и возможности субъектов РФ и конкретных медицинских организаций. В итоге заявленные сроки реализации ряда важных разделов информатизации и цифровизации здравоохранения отодвигаются. Конструкции красиво описанной «единой цифровой экосистемы здравоохранения» по мере приближения к ней оказываются миражом. А часть из тех компонентов «цифровой экосистемы», которые уже готовы и внедрены, тоже нельзя назвать полностью проработанными.

Звучит красиво – «цифровая экосистема»

Фундамент будущего цифрового здравоохранения был заложен еще в 2011 году с утверждения концепции единой государственной информационной системы в сфере здравоохранения (ЕГИСЗ). А через несколько лет Минздрав России презентовал федеральный проект «Создание единого цифрового контура (ЕЦК) в здравоохранении на основе ЕГИСЗ». Срок реализации проекта – 2019–2024 годы, консолидированное финансирование проекта оценивается в 177 млрд руб.

Так называемая цифровая экосистема здравоохранения предполагает не только объединение всех потоков медицинской информации в ЕГИСЗ, но и появление большого количества сервисов для медицинского сообщества и пациентов: электронный документооборот, телемедицинские технологии, электронная запись к врачу, оформление электронных рецептов и автоматизированное управление льготным лекарственным обеспечением, программы поддержки принятия врачебных решений и т. д.

Благодаря всем этим техническим инновациям, как указывает регулятор, будет обеспечено «повышение эффективности функционирования системы здравоохранения».

Правильные цели, верные задачи. А что мы имеем на пятом году работы над решением этих задач?

Старт без финиша

Начнем с единого цифрового контура медицинской отрасли. Создание федеральной информационной сети ЕГИСЗ, у которой есть разные подсистемы – федеральный регистр медицинских работников, федеральный реестр медорганизаций, федеральная регистратура и т. д., – движется медленно, а внедрение дается тяжело. Медицинские организации элементарно не готовы ни морально, ни технически к новой тяжеловесной системе. В 2021 году, чтобы хоть как-то загнать участников в систему, подключение к ЕГИСЗ сделали даже лицензионным требованием.

В 2019 году Минздрав России инициировал разработку вертикально-интегрированных медицинских информационных систем (ВИМИС) по основным профилям: онкология, акушерство и гинекология, профилактическая медицина, сердечно-сосудистые заболевания и инфекционные заболевания. По замыслу регулятора, это должен быть эффективный механизм управления профильными службами, а также мониторинга оказания медицинской помощи и ее качества. Платформы ВИМИС предполагалось инкорпорировать в ЕГИСЗ.

Так вот, окончание работ по созданию всех ВИМИС было запланировано на 2020 год. 19 июня 2020 года министр здравоохранения России Михаил Мурашко сообщил, что ВИМИС «Онкология» разработана и готовится к апробации. На самом деле, если остальные четыре ВИМИС в той или иной мере уже функционируют, то по онкологии окончание работы над проектом отодвигалось сначала до 2021 года, затем до 2022 года и до сих пор не произошло.

Притом изначально в ВИМИС «Онкология» должны были входить траектории деятельности врача, системы поддержки принятия врачебных решений (СППВР) и некоторые другие. Однако в 2020 году многие сложные составляющие ВИМИС, в том числе СППВР, были исключены из технического задания. В таком упрощенном виде ВИМИС стала большой МИС, работающей просто-напросто на сбор данных.

Исполнить нельзя, но обязаны

Почему от сложных блоков в ВИМИС избавляются? Возможно, потому что разработка таких алгоритмов крайне сложна, а результаты нелицеприятны.

В 2022 году фонд «Вместе против рака» запустил свою программу поддержки принятия врачебных решений по диагностике и лечению рака предстательной железы. Наши специалисты трудились над ней около полугода большой командой. И это только одна локализация рака. Между тем в рубрикаторе Минздрава России уже более 80 клинических рекомендаций по онкозаболеваниям, и, чтобы под каждую нозологию сформировать СППВР, нужны большие затраты времени и сил.

Кроме того, дело не ограничивается клиническими рекомендациями: кроме них, есть стандарты медпомощи, тарифы, клинико-статистические группы – и все эти профессиональные, правовые и финансовые нормы должны быть увязаны между собой. По факту же они не гармонизированы, многие положения клинических рекомендаций по тем или иным причинам не попали в стандарты и далее в тарифную программу. Не исключено, что именно поэтому СППВР убрали из задач ВИМИС: любая система поддержки принятия врачебных решений высвечивает разобщенность профессиональных норм и финансовой регуляторики.

Последнее является серьезной проблемой. При выборе тактики оказания медицинской помощи пациенту врачи должны руководствоваться клиническими рекомендациями, в то же время они знают, что если назначат лечение, которое не вошло в стандарты и тарифы, то больнице оно не будет оплачено фондом ОМС. Таким образом, с принятием закона о клинических рекомендациях врачи оказались в ловушке: исполнить их невозможно, а не исполнить нельзя.

После долгой пробуксовки в НМИЦ онкологии им. Н.Н. Блохина проект ВИМИС «Онкология» не так давно попал в ЦЭККМП Минздрава России. Это вселяет надежду на упорядочивание системы, ведь центр в настоящее время призван играть лидирующую роль в подготовке и экспертизе всей цепочки норм: клинреки – номенклатура медуслуг – стандарты медпомощи – КСГ. В разработку ВИМИС, помимо больших денег (более 2,3 млрд руб.), вложены и многолетние ожидания, в том числе о создании адекватного канцер-регистра. Отрасль, без сомнения, требует корректной систематизации и информатизации, но итогового результата пока нет.

Что еще смущает? Даже правовой статус и конкретный функционал ВИМИС до сих пор не определены. Положения о ВИМИС должны были войти в новый нормативный акт о ЕГИСЗ, однако в утвержденном документе норм о ВИМИС нет.

Телерисковая зона

Еще один цифровой продукт, предусмотренный к внедрению в рамках информатизации отрасли, – телемедицинские технологии, которые используются для консультирования в режиме «врач-врач» либо «врач-пациент», а также для дистанционного мониторинга за состоянием здоровья пациента. Какие здесь плюсы и минусы? Телемедицинские технологии привязаны к системе ЕГИСЗ: таким образом, каждый участник процесса распознан через единую систему идентификации и аутентификации (ЕСИА) и имеет цифровые подписи. Врач должен быть зарегистрирован в федеральном реестре медработников, а клиника – в федеральном реестре медорганизаций. Это, с одной стороны, правильно, но с другой – сложно исполнимо, особенно если речь идет о частном секторе здравоохранения. Да и пациенты в большинстве своем хотят куда более простых решений.

Кроме того, это не вопрос одного дня! Между тем регуляторика по телемедицине вступила в силу в январе 2018 года без какого-либо переходного периода. Тогда ни одна медицинская организация не была готова к этому технически, ведь требуется обеспечить защиту персональных данных пациента, передачу информации в федеральные регистры и реестры и т. д. Таким образом, приказ Минздрава о телемедицине в одночасье сделал противозаконной всю ту телемедицину, что была и довольно успешно практиковалась до 2018 года. Да и сейчас спустя 5 лет совершенно нельзя сказать, что клиники, врачи и пациенты готовы к новому формату.

Кроме технических сложностей, нормативные акты предусматривают жесткие ограничения по функционалу сервиса. Например, без очного приема врач не может поставить диагноз и назначить лечение, хотя на сегодняшний день возможности медицины и запрос пациентов шире. Уже не первый год пытаются ввести «человеческую» телемедицину на экспериментальных территориях. Это так называемые цифровые песочницы, но пока все эти задумки тоже на мели. Возможно, и потому, что многие против того, чтобы одним было можно то, что всем другим нельзя.

В итоге с 2018 года развитие телемедицины буксует, на текущий момент – это зона повышенного правового риска при одновременно больших вложениях ресурсов и высокой вероятности негатива со стороны пациентов. Телемедицина востребована и в среде врачей, однако для обращения к коллеге за помощью врачу не требуется ни ЕСИА, ни ЭЦП. Он просто возьмет телефон и позвонит. Или напишет. Теневая телемедицина еще долгие годы будет превалировать, пока условия не станут реально приемлемыми для ее участников.

Сделаем выводы из сказанного. Много и красиво говорится об информатизации отрасли, телемедицине, использовании искусственного интеллекта, но все это внедряется где-то на Олимпе, а внизу, у его подножия, ни врачи, ни клиники, ни пациенты пока не могут пользоваться всеми этими инновациями в полной мере.

К печальным выводам пришла и Счетная палата РФ в начале 2021 года. Аудиторы констатировали, что федеральная программа по созданию ЕЦК не поможет сократить временные затраты медработников, не обеспечивает высокое качество, полноту и достоверность информации о состоянии здоровья пациента, а также оптимальную маршрутизацию.

14/03/2023, 14:02
Комментарий к публикации:
Мираж цифровизации
Страница редакции
Обсуждение
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
Актуальное
все